— Так ты влюблен в меня? Он поднял глаза к небу.

— А ты что думаешь? Конечно, влюблен с той самой ночи в сарае. Как по-твоему, почему я все это время такой сердитый? Потому что борюсь с собой. В ту ночь я почувствовал, что погиб, и с тех пор не могу оправиться. Я боялся испытывать такие чувства к женщине, и уж тем более к тебе. Ты была для меня только ребенком, дочерью моих лучших друзей. — Джейк протянул руку и ласково сказал:

— Ну иди ко мне.

Бэннер неуверенно шагнула к нему, и Джейк, взяв ее руку, притянул к себе.

— Бэннер! — Он вдохнул аромат ее волос, по которому так скучал. — Боже, как ты была хороша в тот первый раз. Все во мне перевернулось. С тех пор я влюблен как сумасшедший. А может, и задолго до этого. Может, все то время, когда ты росла, я просто не позволял себе это замечать.

— Ты никогда не говорил мне, что любишь меня. — Разве?

Бэннер покачала головой.

— Ну что ж, тогда скажу сейчас. Я люблю тебя, Бэннер. Он прижался к ее губам. Их губы слились. Джейк, застонав, обхватил жену и приподнял ее. Бэннер, обняв мужа за шею, прижалась к нему животом.

После долгого поцелуя Джейк заглянул в глаза Бэннер. В них отражалась луна.

— Много лет я притворялся жестким. Все вызывало во мне горечь. То, что так рано пришлось повзрослеть. Смерть Люка… Все. И это отразилось на мне. Думаю, мужчины уважали меня за то, что я хороший ковбой, умею обращаться с оружием, играть в карты. Но никто не знал, какой я па самом деле. Не могли разглядеть. Это удалось только тебе, Бэннер.

— Да. Я видела настоящего мужчину за этими холодными голубыми глазами. — Она поцеловала Джейка. — И твой характер меня ничуть не пугал.

Он рассмеялся и ласково погладил ее.

— Не тебе говорить о характере. Но мне нравятся наши стычки.

— Мне тоже.

— До тебя я был так одинок. Боже мой, я никогда не хотел бы снова испытать одиночество! — Джейк уткнулся ей в шею.

— Ты никого не подпускал близко к себе. А теперь у тебя есть я и ребенок.

— Пожалуй, пора расширять дом. — Слегка отстранив от себя жену, Джейк окинул ее любящим теплым взглядом. — Мне до сих пор не верится.

— А я верю. У меня фигура меняется.

— Да что ты? — Он коснулся руками ее груди. — Пожалуй, ты права. — Джейк подмигнул. Их губы слились в поцелуе. Бэннер положила голову ему на грудь.

— Джейк, у меня такой скверный характер! Проведя пальцем под ее подбородком, он приподнял голову Бэннер и заглянул в ее томные глаза.

— А знаешь, что это значит?

— Конечно, я слышала от…

— Знаю, знаю от кого. Поцелуй меня снова, прежде чем скажешь что-то неприличное.

Бэннер, прижавшись к мужу всем телом, ощутила выпуклость у него между бедер. Вынужденный воздерживаться целых две недели, Джейк сгорал от желания.

— Бэннер, дорогая, если мы сейчас же не прекратим, мне придется взять тебя прямо тут, у изгороди.

Ее глаза сверкнули.

— А это нам удастся? Он шлепнул ее.

— Вот бесстыдница! Но не в такую же лунную ночь, как сегодня.

— В другой раз?

Джейк насмешливо улыбнулся, сверкнув зубами.

— А сейчас идем, у меня есть мысль получше. Он подхватил жену на руки и понес через двор. Поняв, что Джейк несет ее в сарай, Бэннер закрыла глаза.

— А что ты подумал обо мне в ту ночь?

— Вначале — что обиженная маленькая девочка ищет сочувствия. Потом — что ты просто ведьма, посланная дьяволом искушать меня. Или ангел, посланный Богом с той же целью. В любом случае я вполне серьезно предполагал самое немыслимое.

Джейк закрыл дверь сарая, нашел свободное стойло, залитое лунным светом, и усадил Бэннер на свежее душистое сено.

— А потом? — прошептала она ему прямо ему в губы. Его язык поиграл в уголках ее рта.

— Подумал, что мне все привиделось. Ведь это было самое лучшее, что случалось со мной в жизни. — Джейк стиснул ее в объятиях. — Люби меня, Бэннер, — прошептал он со страстной мольбой, уткнувшись ей в волосы.

Они повалились на сено, губы их соединились. Джейк просунул руку под рубашку и взял в руки грудь Бэннер. Соски набухли от страсти, и влажный мягкий язык начал ласкать их. Бэннер казалось, что она умирает от наслаждения.

Джейк упивался ее нагим телом. Быстро встав, он сбросил с себя все, возлег на жену и рывком вошел в нее.

— Я люблю тебя, люблю тебя, — шептал Джейк, растворяясь в ней. И она страстно повторяла его слова.

Потом Джейк соорудил нехитрую постель, и они, прижавшись друг к другу, спали голые. А утром, когда солнце всходило над горизонтом, Джейк снова потянулся к полусонной жене. На этот раз они занимались любовью не так страстно… а ласково, медленно, мягко, как бы празднуя рассвет, который должен продлиться всю оставшуюся жизнь.